Останется ли в школах инклюзия, обсуждают в рамках Стратегии образования-2036

Останется ли в школах инклюзия, обсуждают в рамках Стратегии образования-2036

Для детей с тяжелыми множественными нарушениями развития предложено сделать специальные центры

«Девятнадцать причин «почему» — так можно озаглавить доклад, представленный Минпросвещения. Замминистра просвещения Ирина Шварцман назвала 19 «ключевых проблем» в общем образовании (сады, школы и СПО). В школьный антирейтинг развития угодили «финансовые вопросы», нехватка кадров, учебная нагрузка, проблемы с объективностью оценок. Особая тема разговора — обучение детей «с особенностями развития».

Инклюзия, то есть возможность «не таким» детям учиться вместе со сверстниками, история будто бы нишевая. Но те, кого она так или иначе касается, никогда не станут ее недооценивать. Поэтому много дискуссий спровоцировал прозвучавший будто бы в узких кругах доклад директора Института коррекционной педагогики Татьяны Соловьевой, посвященный стратегическим перспективам и вероятной реформе инклюзии в образовании.

Главное — в нем рассматривается теоретическая возможность отказа от термина «инклюзия» вовсе: такие механизмы обучения и реабилитации детей с ОВЗ признаны «прозападными». Предполагается, что решать этот вопрос должны регионы — каждый сам по себе. Ну а если нынешние формы обучения сохранятся, решение о сопровождении ребенка с ОВЗ или инвалида будет принадлежать не родителям (у них «недостаточно компетенций»), а специалистам.

Многих напрягло и предполагаемое изменение статуса ПМПК (психо-медико-психологическая комиссия) с рекомендательного на обязательный. Однако главный жупел, который «увиделся» семьями в докладе — механизмы, согласно которым дети будут направляться в спецучреждения безальтернативно. И родителей даже не будут спрашивать — они, напомним, недостаточно компетентны.

— И направлять, в общем, некуда, — говорит мама школьника с расстройствами аутического спектра. — На всю Москву всего несколько школ, где есть коррекция или интеграция. Мы, например, ездим из Люблино почти в центр. Несколько семей одноклассников поменяли квартиры и живут около школы: и чтобы приняли, и чтобы не таскаться с коляской в транспорте.

Да, чаты рвет, все боятся, что школы хотят отмежеваться и просто посадить детей на семейное обучение. Или сдавать в интернат. «Просто не будут детей в школы принимать и все», — как один папа сегодня написал.

С другой стороны, в обычных школах инклюзия выражается в том, что дети с ОВЗ сидят в обычных классах. Нередки случаи агрессии, гиперактивного поведения или хронической неуспеваемости у детей, чьи родители не хотят признавать проблему. Такие семьи не ходят на ПМПК, боятся обучения «по виду», не приходят на вызовы и на собрания. У школ нет резервов, чтобы выделить тьютора, создать особые условия.

Глава Института коррекционной педагогики, разумеется, говорит, что «всё не так» и что на конференции был представлен рабочий, а не финальный проект. Что институт изучил ситуацию в 46 регионах, и везде жаловались на «рост числа общественных родительских организаций на фоне снижения количества экспертов». И «расширение коммерческого сектора» в сфере реабилитации детей с ОВЗ. А особое внимание сейчас надо уделить детям с тяжелыми множественными нарушениями развития, для которых предполагается открыть комплексы не только с обучением, но и социальной адаптацией, включая «постшкольный этап».

Из Минпросвещения сообщают, что инклюзия была и остается важным инструментом в обучении детей с инвалидностью и ограниченными возможностями. Однако создание специальных условий для них «требует постоянного внимания и ресурсов». В пресс-службе уполномоченного при президенте по правам ребенка Марии Львовой-Беловой откликнулись, сообщив, что неотъемлемое право родителей — определять «маршрут образования» для особенного ребенка.

Ситуацию прокомментировал для «МК» Евгений Сжёнов, ведущий эксперт НИУ ВШЭ, член Общественного совета при Минобрнауки РФ:

— Главный тезис опубликованной петиции о том, что государство в лице Минпросвещения якобы планирует изменить формат работы с детьми со специальными потребностями и уйти от смешанного обучения к чистому специальному образованию, когда дети будут учиться отдельно. Это не так. Наоборот, Министерство просвещения в рамках проходящейся сейчас большой работы по подготовке Стратегии развития образования в России работает над проблемными точками, над существующими проблемами инклюзии.

То, о чем говорила директор Института коррекционной педагогики, что институт и министерство сверяют обратную связь с регионами, — тут речь как раз идет о том, что министерство пытается нивелировать, убрать проблемные швы. Нет речи о том, что ребята со специальными потребностями будут учиться только отдельно! Все форматы организации инклюзивного обучения не просто останутся, они будут улучшены по обратной связи от родителей, педагогов, самих детей.

Другое дело, что, очевидно, есть определенный дисбаланс в коммуникации между Институтом коррекционной педагогики и профильным департаментом Минпросвещения. Думаю, вот здесь нужно оптимизировать работу — институт как «подвед» Минпросвещения должен транслировать то, что делает министерство. А оно ведет работу по развитию инклюзии в интересах детей в первую очередь.