История в витрине: от паровозов Гете до железной дороги мечты
Коллекционер Виктор Травин рассказал о своей коллекции локомотивов и вагонов
Глаза мои неспроста разбежались по витринам, словно скоростные поезда от перрона, — передо мной открылась необыкновенная картина: десятки паровозов давно минувших веков и сотни ушедших в историю вагонов. А по соседству — новорожденные локомотивы и вагоны, моложе старинных на целое столетие.
Каждый из них так и просился на мою ладонь. Обладатель уникальной коллекции моделей Виктор Травин словно угадал мое желание и невесть откуда извлек тонкие белоснежные перчатки…
Граждане встречающие!
— А перчатки обязательно? Ведь это же просто игрушки!
— Да, у большинства производителей есть игрушечные, простенькие модели, не претендующие на строгое соответствие прототипу и относительно недорогие. Для детей. А для коллекционеров предпенсионного возраста выпускаются модели профессиональной серии, и стоят они во много раз дороже: собранные мною почти за два десятка лет около тысячи локомотивов и вагонов, например, сегодня оцениваются почти в 16 миллионов рублей.
Неслабая такая игрушка! И если не очень чистыми пальцами стирать надписи на модели, ее стоимость можно поделить, что называется, на шестнадцать…
— И много таких увлеченных, кто за обладание коллекцией моделей отваливает бешеные деньги?
— Немало. И некоторых из них вы даже хорошо знаете. Полагаю, что английский певец Род Стюарт, знаменитый американский певец Фрэнк Синатра, сороковой президент США Рональд Рейган, писатель Владимир Набоков, звезда советского, а затем и французского балета Рудольф Нуриев за свои коллекции выложили намного больше.
Скорее всего, не поскупился и последний российский император Николай II. В Интернете вы легко найдете любопытную картинку — самодержец ставит на рельсы паровоз, подаренный единственному наследнику престола цесаревичу Алексею.
— Вы хотите сказать, что модели железной дороги производились уже в начале минувшего века, то есть более 100 лет назад?
— Нет. Я хочу сказать, что первые модели увидели свет без малого 200 лет назад. В 1829 году внукам немецкого поэта Гете была подарена игрушечная копия знаменитой английской «Ракеты». Той самой, которая обязана своим рождением талантливому изобретателю Стефенсону. А в 1835 году в Германии уже была создана первая действующая игрушечная железная дорога.
Да, это были деревянные или металлические еще не столь хорошо детализированные модели. Но начало было положено! И пошло-поехало по всему миру под стук колес…
Даже почтенные британские аристократы в середине XIX века с азартом принялись катать паровозики в престижных лондонских клубах.
А в середине прошлого века модели докатились до советских детей. В 1963 году стараниями министра культуры Екатерины Фурцевой в Москве прошла выставка-продажа моделей железной дороги производства знаменитой фирмы PIKO из ГДР. Успех выставки был оглушительным, и Екатерина Алексеевна уговорила внешнеторговое ведомство закупать добротно сделанные немецкие модели для нашего подрастающего поколения.
Осуществилась мечта каждого советского мальчишки…
Когда дым рассеялся…
— И все же для меня очевидно, что любая, даже добротно сделанная модель выполняет лишь единственную функцию — просто погружает в мир детства: «Голубой вагон бежит, качается…» Не более того.
— Если просто глазеть, как «бежит-качается», то конечно. Но надо раскрыть глаза шире: прототипы моделей, особенно из глубокой старины, открывают малоизвестные странички российской и европейской истории. И порой просто удивительные.
По дорогам Прусского королевства, например, долгое время бегали пассажирские вагоны, среднее купе в которых было предназначено для перевозки заключенных и потому имело отдельный вход. Впечатлительные дамочки, желая пощекотать себе нервы, старательно скупали билеты в смежные купе и в дороге с ужасом разглядывали через решетку отпетых насильников и убийц. Особо чувствительные, говорят, даже падали в обморок. И цена на билеты с аттракционом начала безудержно расти.
Но в 1912 году случилась либерализация уголовного законодательства, уровень преступности начал снижаться, и специальная камера для уголовников нередко стала пустовать. Снизилась и цена на билеты в смежных купе. Выход был найден гениальный: роль небритых зэков в кандалах подрядились выполнять… профессиональные актеры. Обман, впрочем, вскоре раскрылся. И случился скандал.
— Не хотите ли вы сказать, что прототип буквально каждой из ваших моделей был «героем» какой-нибудь занимательной истории?
— А вот сейчас и проверим… Выбирайте любую приглянувшуюся. Ага… Пожалуйста. Это весьма точная копия вагона для перевозки масла и сыра, изготовлением которых в царской России занимались всемирно известные братья Бландовы. В конце ХIX века они были владельцами 25 сыроваренных заводов в шести губерниях и 60 магазинов молочных продуктов в Москве. Лучшее молоко доставлялось из крестьянских артельных хозяйств, удаленных аж на 400 верст от Москвы!
Как сохранить его в дороге? А ведь братья задумали покорить и более дальние рынки — европейские!
По чертежам, сделанным одним из братьев, и были построены эти необычные для того времени вагоны — сохранять скоропортящийся груз в замороженном состоянии они могли аж целых 10 дней!
Европа оценила: превосходное качество продукции сыроварен Бландовых было отмечено Гран-при Всемирной выставки в Париже в 1900 году.
Кстати, такой вагон был одним из символов нашего превосходства над Америкой: первые вагоны-ледники появились в России намного раньше, чем в США.
И в летописи железных дорог он прочно занял свое место. А в подмосковном музее истории молока даже представлена уникальная инсталляция этого всемирно известного вагона.
Вот и казалось бы: «игрушки» на колесиках… А какими богатыми историями и тайнами окутаны их судьбы!
Кстати, рядом еще одна модель с весьма любопытной «биографией». В Королевстве Вюртемберг владелец пивоваренного завода страдал от воришек, которые из бочек, погруженных на железнодорожную платформу, в дороге сливали спирт. И тогда он написал на них «Нечистоты». Закончилось все весьма забавно…
На вкус и цвет
— Все! Убедили! Но если в вашей коллекции все модели с высокой точностью соответствуют прототипам, то объясните: желтые, голубые, серые паровозы — это что? Таких же не бывает!
— Опять приглашаю вас в середину XIX века… Европа увлечена выставками достижений своей промышленности. На многих ярмарках появляются каталоги продукции — от кухонной утвари до паровозов. Утварь на страницах издания выглядит презентабельно, а вот с черными паровозами настоящая беда…
Первые фотографии были далеки от совершенства — подводила слабая светочувствительность фотопластин. Да и типографская печать качеством особо не баловала.
Однажды машиностроительный завод Эшлинген близ Штутгарта готовился к одной из таких ярмарок и запустил в печать каталог своих паровозов и вагонов. Буквально за неделю до выставки типография выдала тираж, который поверг акционеров завода в шок: вместо черных паровозов на картинках разливались черные «кляксы».
За две ночи рабочие перекрасили выставочные экземпляры паровозов в серый, шаровый цвет. Фотографы учинили новую съемку. К началу выставки успели. Репутация завода была спасена — на страницах каталога красовались паровозы, цвет которых с легкостью позволял разглядеть самые мелкие узлы и детали.
С тех пор выставочные экземпляры железнодорожной техники для фотосессии красили в желтый, зеленый, серый или голубой. А при продаже заказчику, какой-нибудь железнодорожной компании, «надевали» на него традиционную ливрею: на грузовые поезда — черную, на пассажирские — зеленую.
Так что и в таком разноцветии моделей историческая правда, как видите, не попрана.
— Рядом с моделями поездов позапрошлого века в ваших витринах стоят и современные. Лично мой взгляд они не зацепили — не так романтично выглядят!
— Вы правы. Сравнение, например, скоростного поезда «Сапсан» с любым паровозом из XIX века будет не в пользу первого, взгляд на нем долго не задержится.
Но у каждого коллекционера свой принцип. Одни собирают только паровозы, другие только пассажирские вагоны, третьи — все подряд. Одни отдают предпочтение глубокой старине, другие — современности.
В моей коллекции модели из двух эпох: прототипы которых открывали железнодорожную эру в Европе и России до 1925 года и современные, доведенные до совершенства и покоряющие стальные магистрали уже в наше время, с 1985 года.
Это же очень увлекательно — исследовать, как в минувшие столетия развивалась инженерная мысль: с чего начинала и к чему пришла.
Ведь оценить настоящее можно, только зная прошлое…
Нет дыма без… угля
— Представляю, насколько реалистичнее выглядели бы модели старых паровозов, если бы тонули в клубах дыма или, например, могли издавать пронзительный гудок. Можно их этому «научить»?
— Конечно, можно. И подавляющее большинство уже научены. Вот, пожалуйста… Добавляем в паровозную трубу несколько капель специальной жидкости, даем команду со станции цифрового управления и… Из паровозных цилиндров повалил пар, а из трубы — сизый дым. И чем выше будет скорость паровоза, тем усерднее он станет извергать клубы.
Кстати, это лишь один из множества способов «оживить» модель, придать ей реалистичности.
Загляните в паровозную будку: в топке мерцает раскрасневшийся уголь. И прислушайтесь: раздается странный скрежет…
— Как будто кочегар набирает уголь лопатой. Верно?
— Верно! А вот сейчас уши лучше закрыть: машинист чем-то недоволен и, не особо подбирая выражения, отчитывает кочегара. Правда, на немецком языке. Но кочегару от этого не легче.
Вообще говоря, в любую модель легко интегрируется весьма богатая фонотека.
Пронзительные гудки, рокот работающего дизеля, паровой машины или электромотора воспроизводятся в точности со звуком своего прототипа. При подъеме пантографа отзывается воздушная контактная сеть. Когда локомотив проходит кривые рельсы, из-под колес раздается характерный и довольно противный свист, будто пенопластом по стеклу.
Но вершина разнообразия в фонотеке — это вопль по громкой связи старшего машиниста советского тепловоза М-62, некоего Белявского: «А ну пошел на … с путей, быстро!». Простите его…
— Откуда вы знаете, что это именно Белявский?
— Производители моделей весьма тщательно копируют прототипы. И, если на кузове тепловоза они указали, что им «рулит» именно он, нет повода сомневаться.
Кстати, вот вам опять… Ни дать ни взять детская игрушка…
— Я уже согласилась, что не детская! Вы меня прекрасно просветили!
— Кстати, о свете. Самые зрелищные способности у моделей — «играть» именно с ним: горящие в разных режимах фары на локомотивах, свет в кабине машиниста и машинном отделении, подсветка приборной панели, мигающий на ремонтных поездах желтый маячок, вспышка в чреве электровоза от «короткого замыкания»…
А как красиво выглядят снопы красно-желтых искр, которые при резком торможении локомотива под характерный скрежет обильно рассыпаются по рельсам!
Свет в пассажирских вагонах — это тоже нечто сказочное. Электроника позволяет зажигать его отдельно в каждом купе, причем в разных режимах: хочешь — яркий дневной, хочешь — спокойный ночной.
Эх… Так и тянет закрыть глаза и нырнуть туда на верхнюю полочку…
— Хотите сказку сделать былью?
— А все к тому уже идет. В борьбе за покупателя производители моделей так щедро фаршируют их сложной электроникой и наделяют такими фантастическими способностями, что скоро и это станет виртуальной реальностью.
Еще два десятка лет назад коллекционеры представить себе не могли, что у модели железнодорожного снегоочистителя, например, будут вращаться и разгонять «снег» передние роторы, а шток по команде с пульта станет подниматься и опускаться. А модель подъемного крана сможет выполнять те же погрузочно-разгрузочные работы, что и прототип. И вряд ли коллекционеры могли вообразить, что в процессе движения модели паровоза уровень угля в тендере по мере его расхода прямо на глазах будет медленно снижаться… И все это со звуками «старших братьев» — прототипов!
А ведь случилось.
И это, напомню, в «игрушках» размером в половину домашнего тапочка…
Что нам стоит публичный дом построить?
— Вот, кстати, о домашнем… Я поняла, чего не хватает вашей коллекции: уютных деревенских домиков с садом, городских вокзалов, магазинов… Одним словом, строений.
— Моей коллекции не хватает другого — витрин. Поэтому более полусотни красивейших строений хранятся в шкафчиках за глухими дверями и недоступны для глаз так, как модели подвижного состава. Но для вас я двери открою…
Вот это, извините, публичный дом. Когда-нибудь на диораме он займет место вдали от центральных улиц — уж очень неприличные звуки разносятся из его открытых окон. Да и двигающиеся на кроватях фигурки мужчин и женщин картинка не для людных мест.
А вот это как раз для центра города — великолепно детализированный костел с уникальными цветными витражами в окнах. Послушайте, какие из него раздаются чарующие звуки органа… Но не будем мешать — там идет служба.
Ну и как же без вокзала. Перед вами точная копия возведенной 130 лет назад станции Baden-Baden. Загляните внутрь: очередь в кассу за билетами, зал ожидания полон. И прислушайтесь: на перронах разноголосье… Часы на главной башне отбивают полдень, диктор по громкой трансляции сообщает: поезд на Франкфурт отправится с третьего пути. Гулкое эхо раскатывается по окрестностям.
— Какое великолепие! Но как будто все это мне мерещится. Может, меня надо ущипнуть?
— Не надо. Рано… А вот вам копия очень известного казино. Пока там тихо. Жизнь в нем закипит вечером — на дорогих машинах сюда подкатят толстосумы.
А рядом с казино еще одно «злачное» место — ночная дискотека. Поздно вечером здесь вздрогнут стены, цветомузыка пробьется сквозь окна, а рок-н-ролл растерзает уши местных жителей.
Что поделаешь, это город… Пусть и в миниатюре.
Но мы можем отправиться за город.
Вот перед вами те самые уютные домики под крышами с красной черепицей, в знаменитом стиле фахверк и с фруктовым садом, пасущиеся на лугу мычащие коровки, мельница с неустанно вращающимися крыльями…
А это зрелище на краю деревни не для впечатлительных — заброшенный и почти развалившийся дом с привидениями, заросший плющом. За ним разоренное кладбище… В окнах мерцает огненно-кровавый свет… С чердака под зловещий писк летучих мышей валит красный дым… Жуть.
Бежим отсюда!
— М-да, просто мороз по коже…
— А вот у меня неповторимые эмоции вызывают совсем другие постройки, управляемые.
Вот казалось бы, обыкновенное депо, эдакий приют для локомотивов. Но взгляните, что здесь происходит… Паровоз заезжает на поворотный круг, выбирает для себя свободное стойло, разворачивается на кругу и важно въезжает в депо. Ворота со скрипом закрываются, чтобы рано утром распахнуться вновь.
А это конвейерная лента — по ней наверх подается уголь, откуда он с грохотом и пылью падает в полувагон.
Взгляните на портовый кран… Движение джойстиком — и огромные контейнеры погружены на железнодорожную платформу.
Все как у настоящих!
И знаете, почему все эти домики, городские многоэтажки, депо, вокзалы, водонапорные башни особенно завораживают в темноте? Да потому что город оживает — из окон начинает струиться мягкий свет, зажигаются фары в автомобилях, вдоль улиц — фонари, а с прохожими яркими огнями заигрывает световая реклама.
— Как я понимаю, все строения надо собирать самому из очень мелких деталей. Но это же адский труд!
— Не только из мелких. Попадаются и крупные. Но труд совсем не адский. На самом деле собирать по чертежам, склеивать детали любого строения это необыкновенное удовольствие. Ведь когда под твоими руками рождается произведение зодчества, чувствуешь себя и архитектором, и строителем… Если начинаешь собирать на ночь глядя, просидишь до первых петухов, теряя связь со временем…
А ведь домики не придуманные. Они, как правило, тоже копия реальных.
От слесаря до короля
— Мне кажется, что лучше всего домики, вокзалы оживляют фигурки людей. Даже паровоз «настоящим» делает не дым, не гудок, а машинист в окошке и пассажир в вагоне. Согласны?
— Бесспорно. Неслучайно же на полках витрин рядом с моделями я расставляю пешеходов или рассаживаю пассажиров в купе: с чемоданами, собачками, велосипедами…
И в этом тоже стараюсь достичь исторического соответствия: если уж пассажиры должны занять свое место в баварском вагоне, то фигурки подбираю в их национальной баварской одежде.
А фигурки-то эти, смешно сказать, два вершка от горшка, точнее, не больше двух сантиметров!
При этом представителей разных сословий и профессий в миниатюрном исполнении можно выбирать из великого множества: от последнего германского императора Вильгельма II и императора Австро-Венгрии Франца Иосифа до современных полицейских, слесарей, дорожных рабочих, почтальонов…
Вы не поверите! Некоторые из них… как живые! У сварщика на кончике электрода ярко вспыхивает электрическая дуга, кузнец бьет молотком по наковальне, дети катаются на карусели, рыбак в лодке вытаскивает из пруда увесистого карпа…
А уж сколько самых разных фигурок размалеванных девиц, заманивающих клиентов, так и просятся к злачным местам… И не сосчитать!
Ничего не поделаешь. Если копировать мир, то во всем его многообразии.
— Мне хватает фантазии мысленно собрать все это воедино. Так, может быть, сказка должна наконец-таки ожить?
— Обязательно должна! Я мечтаю о той счастливой минуте, когда сумею распахнуть для друзей двери большого зала и пригласить к макету с уютными старыми улочками и вокзалами под звездным небом, семафорами и переездами, паровозными гудками и стуком колес, раскатами грома и шумом дождя, боем часов на башнях и пением птиц, запахом деревянных шпал и паровозного дыма.
Я мечтаю о той волшебной минуте, когда смогу сказать: "Увы, я не сумел изменить этот мир; но я построил свой…"
S